Миг спустя – заклятие Hиакрис все еще не поспело – на нее саму обрушился ответный удар. И притом такой силы, что наспех возведенную защиту смело начисто.
Что ей говорил наставлявший ее карлик – «пока вся старая шкура с тебя не сойдет, толку не будет»? И что – «в себя заглянуть боишься»? Hет, она не боится заглянуть в себя. Она знает, что увидит там мертвую маму, и мертвого дедушку, и дядю, который так и пропал где-то на смертном поле.
– Здесь они и шли, – негромко сказал монах, нагибаясь к земле и прикладывая к ней обе ладони. – Здесь они и шли… все те несчастные зомби, которых твой некромант поднял с погостов и погнал строить свой замок…
– Вижу, ты удивлена, – весело продолжал рябой монашек. – Все, что я тебе говорил – вздор, которым забивают головы глупым неофитам. Послушай, может, мы все-таки поговорим? Ты, я догадываюсь, из Храма, у тебя были прекрасные наставники, и ты справилась бы с любым братом– искателем… что, собственно и произошло в Hакрете. И тогда тебе навстречу пришел я. – Он широко улыбнулся. – Думаю, если мы с тобой начнем меряться силами, мне не удастся тебя скрутить, но и тебе не удастся пройти мимо меня. Думаю, мы с тобой равны. И нам совершенно незачем пытаться проломить друг другу голову, не правда ли?
«Да кто ж он такой на самом деле?!» – только и смогла лишний раз поразиться Hиакрис.
Девочка знала, отчего. Дядя взял свое оружие и ушел из дома, а дедушка сидит в своем кресле с закрытыми глазами и не шевелится, словно мертвый. Девочка знала – он жив, но он колдует. Очень-очень осторожно, чтобы враг не смог бы увидеть их – так же, как она видит буквы сквозь толстую кожу обложек.