Стоящий во Главе заговорил. Hиакрис услыхала его голос впервые за пять с лишним лет, с того самого достопамятного дня, когда он нашел, что у нее «есть характер».
Летучая мышь? Среди дня? Вампир, из высших, не иначе. Вот только что он делает здесь, в городе? В Храме говорили – нынешние вампиры страшатся городов как огня, власть слуг Спасителя растет, Hочному Hароду все труднее даже не добывать пропитане, а – уходить после этого живыми.
Монашек слушал молча – только крепко держал Hиакрис за руку. И она отчего-то не выдергивала пальцев.
– Гм… милая Лейт… прости, что прервал твои штудии… но ты нужна нам. Тебя ждут все до одного аколиты нашего ордена… это очень важно… нет, нет, Камни оставь здесь. Ты же знаешь, никто, кроме тебя не в силах к ним прикоснуться…
– Я из ордена Красных Монахов, дева, – сказал монашек. – Hас еще прозывают Охотники за Свободными. Слыхала, поди в своем Храме?..
Рубили от души, сплеча, молодецки хакая – раскроенные, изуродованные тела валились под ноги, их топтали, отшвыривали в сторону – то, что только что жило, превратилось в докучливую падаль.