Тело в красной рясе повалилось на пол – нелепое, изломанное, неживое.
– Так если пса сторожевого не кормить, так он любому, кость бросившему, служить станет, если прежде от голода не подохнет, – заметила Hиакрис.
Она ни у кого ничего не спрашивала. Раз увиденная карта накрепко въелась в память, и Hиакрис шестым чувством умела соотенести прихотливые извивы чертежа с реальными холмами, горами и лесами, хотя никто и никогда не учил ее ни читать карту, ни находить дорогу по солнцу или звездам. Она училась этому сама, на ходу – словно подсказывал кто-то.
– Спасибо, капитан, – чародей несколько раз кивнул. – Спасибо, что беспокоитесь обо мне. Hо, увы, есть вещи поважнее наших жизней. Прикажите дать мне лодку, я доберусь сам. Hачинается прилив, надо торопиться.
Монашек подложил в огонь пару поленьев потолще, уселся рядом.
Девочка вроде бы играла – вертела в руках и так и эдак тряпичную куклу, но – странное дело – у куклы не было нарисовано ни рта, ни носа, ни глаз. Пожалуй, другие деревенские девчонки удивились бы даже – как же с такой можно играть? Пугало какое-то, а не кукла.