– Дайте я помогу вам… дедушка, – вырвалось у Hиакрис.
Да, ее отец совершил ужасное и непрощаемое. Да, он выковал из Hиакрис настоящий клинок, клинок для самого себя, и не его вина, что это клинок оказался чуть-чуть более догадлив, чем следовало. И этот клинок еще найдет, о чем потолковать с кователем и что предъявить ему. Hо все это будет потом.
– Сюда! – бросил он так уверенно, словно показывая дорогу в своем родном монастыре.
. – Послушай, ты опять? – поморщилась Hиакрис. – Высокие слова, слова и больше ничего.
Поури. Хужего этого – только орда огров-берсерков.
– Беги! – гаркнул монах, останавливаясь и поворачиваясь ко взявшим арбалеты наизготовку бесплотным стрелкам.