Только это не играло никакой роли. Мы отказались от вульгарного секса по-человечьи еще тогда, когда поняли, как далеко в сказку нас могут унести переплетенные хвосты. Поэтому его метаморфоза была не более серьезным препятствием для нашей страсти, чем, допустим, черное нижнее белье, которое он стал бы надевать вместо серого. Но он, кажется, не понимал этого, думая, что я отождествляю его с физическим вместилищем. Или, может быть, шок от случившегося и иррациональное чувство вины были в нем так сильны, что он просто запретил себе думать о наслаждении – ведь мужчины, с хвостом и без, психологически куда уязвимее нас, несмотря на всю свою внешнюю брутальность.