Часы показали двенадцать. С отвращением думая о жаре, я завязал галстук и надел пиджак.
Она вытерла им лицо, волосы – и вернула мне.
– Я тебе гадостей наговорила. Хотела извиниться.
– А у меня кое-что есть! – сказал он, вытирая руки о штаны. – Хочешь посмотреть?
– Ты мне такого не говорил, пока я сама не спросила.
По безоблачному небу пронеслись несколько реактивных самолетов, оставив за собой белые, будто замороженные следы.