– Очень любезно с вашей стороны. Может быть, я тогда лучше буду спать.
«Изнасилована, голубушка. Самым натуральным образом. В мои-то годы! И даже без всяких там „с вашего позволения“. Словно я – обыкновенная потаскушка. Комедия восемнадцатого века, вот что это такое. Я могла быть горничной. В кринолине с этими смешными пышными штуками – как они называются, черт побери? – которые они носили, чтобы подчеркнуть бедра, в передничке и косынке на шее». И, припомнив с пятого на десятое Фаркера(40) и Голдсмита(41), она начала воображаемый диалог: «Фи, сэр, как не стыдно воспользоваться неопытностью простой сельской девушки! Что скажет миссис Эбигейл, камеристка её светлости, когда узнает, что брат её светлости похитил у меня самое дорогое сокровище, каким владеет девушка моего положения, – лишил меня невинности».
– Но я же сама сказала, чтобы вы ехали. Я пожелала вам хорошо провести время.
– Нечего удивляться. Коли начинаешь думать о прошлом, значит, у тебя уже нет будущего.
– Ну, знаете, ведь красавицей вас не назовешь.
«Старая корова, – думала Джулия, – старая корова!»