Когда Джулия чего-нибудь хотела, ей просто немыслимо было отказать; никто не мог вложить столько нежности в голос, быть такой обаятельной, такой неотразимой. Наступило молчание, и Джулия поняла, что Долли борется со своими оскорбленными чувствами.
– Это ужасная роль. Там и думать-то не о чем. Вы слышали, какую ерунду я должна пороть?
– Да. Я абсолютно ничего не понимаю. Я тебя обидела?
Несколько минут она очень внимательно следила за её игрой, затем с лёгким вздохом откинулась в кресле.
– Я не из тех «очаровательных» женщин, за которую вы меня приняли.
Однажды вечером, неделю или две спустя, когда Джулия вернулась после конца спектакля в уборную, вымотанная столь бурным проявлением чувств, но торжествующая, так как вызывали её без конца, она неожиданно обнаружила у себя Майкла.