Проходил месяц за месяцем, прошел год, подползал к концу второй. Только неизменная доброта Мюллеров удерживала Мэгги в Химмельхохе, и она все ломала голову над той же неразрешимой задачей. Напиши она Бобу, он тотчас телеграфом выслал бы ей денег на дорогу домой, но несчастная Мэгги просто не могла объяснить родным, что Люк ее оставил без гроша. Если уж она им это скажет, придется в тот же день расстаться с Люком навсегда, а она еще не решалась на такой шаг. Все правила, в которых она воспитывалась с детства, не давали ей уйти от Люка: и вера в святость брачного обета, и надежда, что рано или поздно у нее появится ребенок, и убеждение, что Люк по праву мужа волен распоряжаться ее судьбой. Да еще и собственный характер мешал — и упрямая, неодолимая гордость, и досадная мыслишка, что ведь во всем не один Люк, а и она сама виновата. Что-то с ней не так, а то бы Люк уж наверно вел себя по-другому.