— Фрэнк, где ты, Фрэнк? — позвала она громким шепотом, пробираясь в безмолвной кромешной тьме сарая, босыми ногами чутко, точно зверек, нащупывая куда ступить.
— Вот упрямая! Я же вам объяснял, мое имя произносится не Ливень, а Лион.
Фиа все еще держалась прямо, сохранила и осанку и фигуру, лишь не такая высокая стала грудь и не такая тонкая талия — она не располнела, просто сказывался возраст. Молча села она в глубокое обитое кремовой тканью кресло напротив кардинала, Мэгги сидела рядом, братья, плечом к плечу, тут же, на одной из мраморных скамей.
Но тут Фрэнк нечаянно еще больше подогрел враждебность брата.
— Что ж, — сказала Мэгги матери, — надеюсь, мы поступили правильно.
— Да. Иначе ей незачем было выходить за меня замуж.