Стюарт, кроткая душа, смотрел спокойно, сочувственно; Мэгги схватилась за щеки и сжимала и мяла их ладонями, вне себя от страха — вдруг кто-то обидит Фрэнка.
— Ну и пускай! Тут я связан по рукам и ногам, все равно как было в Новой Зеландии; никуда от него не денусь.
Из груды белья, что лежало для тепла рядом с печкой, Мэгги вытащила пеленку, аккуратно разостлала на рабочем столе, вынула из плетеной колыбели плачущего младенца. На голове у него золотился яркий, под стать всем Клири, редкий пушок; Мэгги проворно и ловко, не хуже матери, перепеленала братишку.
— Не знаю. Если б я знала, было бы с чем бороться. А тут просто ощущение — как побороть ощущение? Ничего другого. Предчувствие. Словно бессмертные боги собираются мне отплатить.
— Слушаю вас. — Она зевнула, стоя на одной ноге, почесала ее подошвою другой.
— По-моему, надо подождать, — смело вмешался Фрэнк. — Мама еще, по-моему, очень слаба для дороги.