— В жизни не думала, что скажу такие слова, но, слава богу, наконец-то мы едем в Дрохеду! — заявила Джастина; она наотрез отказалась бросить монетку в фонтан Треви в залог непременного возвращения. — Мы же хотели побывать в Испании и во Франции, а до сих пор торчим в Риме, и я тут совершенно лишняя, прямо как пупок. Бред какой-то!
— Именно то самое ты и хотел сказать, — хрипло вымолвил Фрэнк. — Наверно, я всегда это знал! Наверно, знал! — Он попытался повернуть голову к священнику. — Отпустите меня, отец Ральф. Я его не трону, клянусь богом, не трону.
— А, значит, потому, что я уже становлюсь взрослая и люди станут про нас сплетничать?
Мощный мотор «роллс-ройса» мягко постукивал в тишине, от него еле слышно струился в машину теплый воздух; два отдельных звука, ровные, убаюкивающие. Люк развязал галстук, снял, расстегнул ворот рубашки. Его куртка и жакет Мэгги лежали на заднем сиденье — в машине так тепло, что они ни к чему.
— Никуда не отпускай его из Дрохеды, Мэгги, — сказал Джиме. — Пока он в Дрохеде, с ним ничего худого не случится.
"Сегодня в Лондон прилетел Лион, — написала она однажды, — он говорит, что на прошлой неделе виделся в Риме с Дэном. Он вообще гораздо чаще встречается с Дэном, чем со мной, Рим — цель всех его путешествий, а Лондон так только, полустанок. Признаться, главным образом из-за Лиона каждый год перед тем, как ехать домой, я встречаюсь с Дэном в Риме. Дэн не прочь бы заехать за мной в Лондон, но если Лион в Риме, я на это не соглашаюсь. Конечно, я эгоистка. Но вы не представляете, сколько удовольствия мне доставляет Лион. Он из тех моих знакомых — таких раз-два и обчелся, — кто не дает мне потачки, и мне жаль, что мы так редко видимся.