– Я с похмелья тревожный, – признался Гусев. – Боюсь автомобилей, низколетящих голубей и врачей-убийц.
– А вот и гестапо! – в свою очередь ненатурально обрадовался Иван. Видно было, что он Гусева терпеть не может, да и Валюшок сразу почувствовал себя не особенно уютно – захотелось достать игольник и снять предохранитель. Наверное, аллергия молодого человека распространялась на выбраковку в целом.
Естественно, что любой выбраковщик, коего Большаков подозревал и в авторе книги, был для него личным врагом и истинным врагом нации. И если абстрагироваться от нелестных (и неуместных сегодня) эпитетов в самые разные адреса, которые Большакову так и не удалось замаскировать наукообразными периодами, вы почувствуете, какая ненависть двигала этим, без сомнения, выдающимся человеком.
Гусев открыл ящик, порылся в нем, достал тряпку и принялся обтирать пыльную столешницу.
– Интересная мысль. – Гусев возвел глаза к потолку. – И, кажется, верная…
– Ясно, – сказал Гусев. – И сколько же платят заведующему отделом в ранге замдиректора?