– Мне ни за что не отмыть их теперь, – жалобно проговорила она. – И кожа так обветрилась и загрубела – уже, должно – быть, навеки.
Удостоверившись, что Луис и канак не прикидываются спящими. Волк Ларсен перешел к следующим двум койкам, по правому борту, занятым – как мы увидели, осветив их лампой, – Личем и Джонсоном.
– Я помню это слово с тех пор, как помню себя. Так мой отец называл мою маму.
– Что-то подобное мне сказали в штабе. Правда по другому поводу – когда я доложил, что после выполнения задания вся группа погибла в засаде. На проверки не было времени. Мне не поверили, но ничего выяснять не стали.
– Хорошо, прокурор. Я подожду. У меня впереди вечность… не так ли, Кертис?
Они сидели друг напротив друга – Грей, под вечер сменивший халат на пижаму, и Патриарх, укутанный в экранированные ткани. Крошечный амулет на груди Патриарха – наверняка прячущий внутри себя антисканер, мерцал, отражая пламя свечей.