«Призрак» продолжал идти своим путем. Пена бурлила у форштевня, но мне чудились теперь звуки, похожие на сдавленный хрип. Я прислушивался к ним, и мало-помалу впечатление, которое произвел на меня внезапный переход Ларсена от экстаза к отчаянию, ослабело.
– Будь уверен, – сказал я. – На нем все та же рубашка, и он ее ни разу не снимал.
– Я всегда буду испытывать гордость, вспоминая о нем, – сказал я Мод.
– И никогда не философствует о жизни? – добавил я.
– Ну, не беда! Все равно будешь теперь помощником. Перенеси свои вещи в каюту, на его койку.
– Должен же быть какой-то способ, – возразила Мод. – Дайте мне подумать.