Наша скорость – десять, одиннадцать, иной раз двенадцать узлов. А попутный ветер все дует и дует с северо-востока, и мы за сутки покрываем двести пятьдесят миль. Меня и печалит и радует эта скорость, с которой мы удаляемся от Сан-Франциско и приближаемся к тропикам. С каждым днем становится все теплее. Во время второй вечерней полувахты матросы выходят на палубу, раздеваются и окатывают друг друга морской водой. Начинают появляться летучие рыбы, и ночью вахтенные ползают по палубе, ловя тех, что падают к нам на шхуну. А утром, если удается подкупить Магриджа, из камбуза несется приятный запах жареной рыбы. Порой все лакомятся мясом дельфина, когда Джонсону посчастливится поймать с бушприта одного из этих красавцев.
По стонами, с ругательствами матросы стали подниматься на ноги.
– Вы же знаете, что трава не годится, – последовал ответ. – Может быть, мне пойти вперед?
– Милый, милый Остров Усилий, – сказала она. – Я всегда буду любить его!
– Вот именно! – воскликнул я. – Что мне нужно – так это дубинку подлиннее. Кстати, можно воспользоваться сломанным веслом.