– К сожалению, нигде, – ответил он. – Мне до всего пришлось доходить самому.
– Шесть пенсов – «теннер», а шиллинг – «боб». А вот что такое «пони» – я не знаю.
– А как вы себя чувствуете? Вполне хорошо?
– Я, пожалуй, присяду, погреюсь на солнышке, – услышал я голос Волка Ларсена.
– Вон там, прямо перед нами, Япония, – сказал я.
Как я уже сказал, сам я не страшился смерти, которая подстерегала нас где-то там, в каких-нибудь сотнях ярдов, но мысль о том, что должна умереть Мод, приводила меня в ужас. Проклятое воображение уже рисовало мне ее изуродованное тело в кипящем водовороте среди прибрежных скал, и я не мог этого вынести: я заставлял себя думать, что мы благополучно высадимся на берег, и говорил не то, чему верил, а то, чему хотел бы верить.