Спросила просто из вежливости – наперед знала, каков будет ответ, И погрузилась в дремотное раздумье о том, как успокоительна, как целебна его сила. Из кончиков его пальцев струилась жизнь и, казалось, изгоняла боль– наконец боль утихла,. Руфь уснула, и Мартин тихонько выскользнул из комнаты.
– В какое время лучше идти? Середь дня… не больно близко к обеду или там к чаю? Или вечером?
– Ничего не чувствую, разве что застоявшийся табачный дым, – – сказал он.
– Расскажу все Бернарду, – объявила сестра, уходя.
– Я пешком… надо же размяться, – объяснил Мартин.
Оба выжидательно посмотрели на мистера Уайта, но сей джентльмен засмеялся и пожал плечами. Уж его-то совесть чиста. Он пришел в «Трансконтинентальный» изучать журналистику, а вместо этого изучил главным образом финансовую политику. «Трансконтинентальный» задолжал ему жалованье за четыре месяца, но он уже знал: сперва, надо задобрить типографа, а уж потом помощника редактора.