Прежде чем она успела сообразить, что происходит, рот ей зажал кожаный намордник. Он был устроен так, что не мешал говорить, и она могла произнести «желтый» или «красный», но чувствовала, что судьба ей – позволить этому человеку делать все, что ему заблагорассудится. Голая, скованная наручниками, с заткнутым ртом, и кажется, что по жилам течет не кровь, а водка.
– Я накопила достаточно, чтобы купить в Бразилии ферму. Знаю, что могу заработать еще, поработать еще год, казалось бы – какая разница?
В ожидании клиентов Мария неизменно открывала книгу, а потому вскоре прослыла «интеллектуалкой». Поначалу ее спрашивали, не про любовь ли книжка, но когда девицы убедились, что она штудирует такие скучные и сухие материи, как психология, экономика, а с недавних пор – еще и усадебное хозяйство, ее оставили в покое, и она могла без помехи читать и делать выписки.
Он наполнил два фужера шампанским, выключил телевизор и снова начал зажигать свечи, пренебрегая бразильскими суевериями.
– Голову вниз! Ты будешь унижена, я сделаю с тобой все, что пожелаю. Поняла?