Она задумывается на миг о других проститутках. Думает о матери, о подругах. Все они уверены, что мужчине не нужно ничего, кроме этих одиннадцати минут чистого секса, и за них выкладывает он огромные деньги. Но это не так; мужчина, в сущности, ничем не отличается от женщины: ему тоже нужно встретить кого-то и обрести смысл жизни.
Мария хотела ответить, что советы ей без надобности и что решение она еще не приняла, но хозяин, оставив ее одну и не предложив ей даже стакана воды, куда-то удалился.
Тогда им не придется учиться этому наихудшим из всех возможных способом – у продажных женщин.
Мария улыбнулась, стараясь, чтобы ее улыбка не выглядела подбадривающей и обнадеживающей. Теренс снова, как тогда, не выполнил ритуал – не предложил ей ни выпить, ни потанцевать, а просто подсел за столик.
– Одну из моих выставок устроили в Японии, и я попал туда как раз в то время, когда был полностью погружен в то, что ты называешь «страдание, унижение, огромное наслаждение». В ту пору я был уверен, что обратного пути нет, что мне суждено увязать все глубже и что мне не остается ничего другого, как только истязать и подвергаться истязаниям.
Вновь повисло тягостное молчание. Мария взглянула на часы.