-- Контора умерла, -- шепнул Остап, -- и мы здесь больше не нужны. Мы пойдем по дороге, залитой солнцем, а Фунта поведут в дом из красного кирпича, к окнам которого по странному капризу архитектора привинчены толстые решетки.
-- Шофер прав, - любезно ответил Остап, - денег действительно нет. Нет этих маленьких металлических кружочков, кои я так люблю. "Антилопа-Гну" скользнула с пригорка. Поля продолжали медленно вращаться по обе стороны машины. Большая рыжая сова сидела у самой дороги, склонив голову набок и глупо вытаращив желтые незрячие глаза. Встревоженная скрипом "Антилопы" птица выпустила крылья, вспарила над машиной и вскоре улетела по своим скучным совиным делам. Больше ничего заслуживающего внимания на дороге не произошло.
-- Ах, вы об этом, - сказал Остап. - Признаюсь, немного стыдно. Глупое положение, конечно. Но что ж делать? Не бежать же в исполком и просить там красок на проведение "Дня жаворонка". Они-то дадут, но ведь мы потеряем целый день.
В четвертом часу затравленная "Антилопа" остановилась над обрывом. Внизу на тарелочке лежал незнакомый город. Он был нарезан аккуратно, как торт. Разноцветные утренние пары носились над ним. Еле уловимый треск и легчайшее посвистывание почудилось спешившимся антилоповцам. Очевидно, это храпели граждане. Зубчатый лес подходил к городу. Дорога петлями падала с обрыва.
Пикейные жилеты поднимали плечи. Они не отрицали, что Чемберлен тоже голова. Но больше всего утешал их Бриан.
-- Все равно, -- сказала она, -- слово с окончанием "ция" у тебя не выходит. Помнишь, как ты мучился со словом "теплофикация"?