-- Нет, это не Рио-де-Жанейро. Через минуту он уже стучался в дверь кабинета предисполкома.
-- Ах, как нехорошо! " -- подумал посетитель, который и сам не знал имени своего отца.
Дело расцвело, и Александр Иванович, с лица которого не сходила честная советская улыбка, приступил к печатанию открыток с портретами киноартистов.
-- Совсем не то, -- сказал Гейнрих, -- я хочу рассказать библейскую историю про Адама и Еву. Вы позволите?
Удивительное превращение произошло с Егором Скумбриевичем. Еще полчаса назад волна приняла на себя активнейшего общественника, такого человека, о котором даже председатель месткома товарищ Нидерландюк говорил: "Кто-кто, а Скумбриевич не подкачает". А ведь подкачал Скумбриевич. И как подкачал! Мелкая летняя волна доставила на берег уже не дивное женское тело с головой бреющегося англичанина, а какой-то бесформенный бурдюк, наполненный горчицей и хреном.
-- А я вам говорю, что на такие условия к вам не поедет ни один приличный специалист, -- ответил Талмудовский, стараясь вернуть кукиш на прежнюю позицию.