При виде Остапа с чемоданом философ заерзал на кресле и что-то встревоженно зашептал переводчику. Стенографистка стала спешно записывать, а переводчик обратился к великому комбинатору:
-- Все устроено, -- сказал он повеселевшим голосом, -сейчас нас поставят на квартиру и дадут пообедать. После обеда мы будет нежиться на сене. Помните - молоко и сено? А вечером мы даем спектакль. Я его уже запродал за пятнадцать рублей. Деньги получены. Шура! Вам придется что-нибудь продекламировать из "Чтеца-декламатора", я буду показывать антирелигиозные карточные фокусы, а Паниковский... Где Паниковский? Куда он девался?
Ксендзам пришлось начать дискуссию. Дети перестали прыгать на одной ножке и подошли поближе.
-- Фуражечку милицейскую не забудьте, - говорил Александр Иванович. -- Она на столе осталась.
(Знаменитый бомбейский брамин-йог) сын Крепыша
-- До свиданья, -- быстро сказал великий комбинатор, -передайте учителю, что пришелец просит разрешения немедленно уйти.