-- Да я сам знаю... В общем, я хватаю его за руки, а вы смотрите, нет ли в карманах чего лишнего. Он, как водится, кричит "милиция", и тут я его... Ах ты, черт возьми, нельзя бить. В общем, мы уходим домой. Ну, как план?
-- У всех мамочка! - наставительно сказал Никита, прижимая Лоханкина коленом. И тут Васисуалий вдруг замолчал. "А может быть, так надо, - подумал он, дергаясь от ударов и разлядывая темные, панцирные ногти на ноге Никиты. -- Может, именно в этом искупление, очищение, великая жертва... "
-- Последние телеграммы! Наши наступают! Слава богу! Много убитых и раненых! Слава богу!
Первый лист подпольного следствия о подпольном миллионере был занумерован, проколот в надлежащих местах и подшит к делу.
Затем сын черноморского героя мягко, без нажима перешел к делу. Он просил пятьдесят рублей. Председатель, стесненный узкими рамками местного бюджета, смог дать только восемь рублей и три талона на обед в кооперативной столовой "Бывший друг желудка".
-- Ах, вы думали? Вы, значит, иногда думаете? Вы мыслитель. Как ваша фамилия, мыслитель? Спиноза? Жан Жак Руссо? Марк Аврелий?