Я взяла Линтона за руки и попробовала оттащить его; но он завизжал так отчаянно, что я не посмела настаивать. Наконец его крики захлебнулись в страшном кашле: изо рта у него хлынула кровь, и он упал на пол. Одурев от ужаса, я выбежала во двор, стала звать во весь голос Зиллу. Вскоре она услышала меня: она доила коров в сарае за амбаром и, бросив свою работу, поспешила ко мне и спросила, что мне нужно. Я не могла объяснить — перехватило горло, — притащила ее в кухню и оглядываюсь, куда делся Линтон. Эрншо пришел посмотреть, каких он наделал бед, и теперь вел несчастного наверх. Мы с Зиллой пошли вслед за ним по лестнице; но на верхней площадке он остановил меня и сказал, что мне входить нельзя и чтоб я шла домой. Я закричала, что он убил Линтона и что я непременно войду к брату. Тогда Джозеф запер дверь и объявил, что я «ничего такого сделать не посмею», и спросил, уж не такая же ли я сроду сумасшедшая, как и мой братец? Я стояла и плакала, пока ключница не вышла от Линтона. Она сказала, что ему немного лучше, но что шум и крики мешают ему, и чуть ли не силком уволокла меня в столовую.