Мы с Джозефом по воскресеньям ходим обыкновенно в часовню (в гиммертонской церкви, вы знаете, нет теперь священника, — пояснила миссис Дин, — а часовней они называют какую-то молельню в деревне — не то методистскую, не то баптистскую, точно не скажу). Джозеф пошел, — продолжала Зилла, — а я сочла нужным посидеть дома приличия ради: люди молодые — тут всегда надо, чтобы кто постарше присмотрел за ними; а Гэртона, как он ни застенчив, не назовешь образцом деликатности. Я ему объяснила, что его двоюродная сестра, вероятно, придет посидеть с нами, а она-де привыкла, чтоб уважали воскресный день, так что ему лучше бросить свои ружья и всякие домашние хлопоты, когда она придет. Услыхав это, он густо покраснел и поглядел на свои руки и одежду. Ворвань и порох были мигом убраны подальше. Вижу, он собирается почтить ее своим обществом; и я поняла по его поведению, что ему хочется показаться в приличном виде. Засмеявшись, как я никогда бы не посмела при хозяине, я вызвалась помочь ему, если он хочет, и стала подшучивать над его смущением. А он насупился, да как пойдет ругаться!
— Ваш обед ждет вас, — ответила я, — почему вы от него отказываетесь?
Я подчинилась и, проходя, заметила, что он дышит учащенно, по-кошачьи.
— Она сбежала! Сбежала! Хитклиф, сосед, сманил ее! — брякнула девчонка.
— Входи, ты явился кстати! — воскликнула весело госпожа, придвигая стул к огню. — Мы тут вдвоем, и нам отчаянно нужен третий, кто растопил бы между нами лед; и ты как раз тот, кого мы обе для этого избрали бы. Хитклиф, я горда, что могу наконец показать тебе особу, которая любит тебя безрассудней, чем я. Ты, конечно, почтешь себя польщенным. Нет, это не Нелли, не смотри на нее! Это у моей бедной золовушки разбито сердце от одного лишь созерцания твоей телесной и духовной красоты. Теперь, если пожелаешь, ты можешь стать Эдгару братом! Нет, нет, Изабелла, не беги, — продолжала она, с напускною игривостью удерживая смущенную девушку, которая в негодовании встала. — Мы тут с ней из-за тебя сцепились, как две кошки, Хитклиф! И меня, куда как превзошли в изъявлениях преданности и восторга! Мало того, мне дали понять, что если б только я держалась в стороне, как требуют приличия, то соперница, вздумавшая со мной потягаться, пустила бы в твое сердце стрелу, которая сразила бы тебя наповал, и мой образ был бы предан вечному забвению!