— Катись, старикан, спать, — молвил он успокоительно, — все в полном порядке.
Усов на полковнике не было. Гладкое синевыбритое место было вместо них.
— Это мысль. Мысль, — оживленно подтвердил высокий. — У тебя сколько?
— Вы же Елену берегите, — глаза Тальберга в первом слое посмотрели просительно и тревожно. Он помялся, растерянно глянул на карманные часы и беспокойно сказал: — Пора.
Очень далеко стреляли пушки, и Михаил Семеныч действительно походил на Онегина под снегом, летящим в электрическом свете.
— Господи, хоть бы выход скорей… Воздуху живого глотнуть.