– Поначалу старался абстрагироваться. Подходил к вопросу с точки зрения долга. А потом, наверное, привык. К тому же больного легко пожалеть, какой бы он ни был скотиной. Больные все страдают.
Бабки принялись со скрипом выкарабкиваться из кресел.
И я рискну заявить, что автору она известна досконально. Поэтому он и встал за угол, стесняясь явить нам свое истинное лицо. Но лучше бы он по-честному выглянул. Отсутствие авторской позиции – наиболее серьезный просчет этой книги, в которой есть замах на проблему, но так и не происходит удар.
– Да, я знаю. Вы поймите меня, Павел Александрович, я тоже не людоед. Я всего лишь реалист. Человек, который пробыл на маршруте больше трех лет кряду и тем более – принимал участие в специальных операциях… Вы же знаете, кто он. Эти люди неустойчивы, их понимание своей роли в обществе чересчур своеобразно. Они слишком долго ходили по грани между добром и злом.
– Завидно? – спросил Гусев, хитро прищурившись.
– Твой-то вроде не такой, – усомнился инструктор.