– Не люблю, – повторил спиной голос, он напомнил мне моего любимого преподавателя, тот военных просто ненавидел, не выносил. – Уж извини, Дик…
– Ага, – сказал я. – Я их беру… Конечно, беру! Как Фатиму впереди себя по минному полю…
– Властелин гневается, – процедила она с ненавистью. – Гневается!.. Вы не сумели задержать на моих землях всего-навсего жалкую повозку с горсткой людей!
Все тело болело, ныло, страдало. Если даже на комфортном сиденье автомобиля ухитряешься за долгую поездку отсидеть задницу, то на этом костлявом коне мой зад за двенадцать часов езды превратился в сплошной синяк.
Толпа готова была, казалось, смять меня на бегу, но я вскинул топор, поиграл лезвием, бросая солнечные зайчики им в глаза, и показал всем видом, что снесу голову всякому, кто осмелится подойти первым. Мужики галдели зло и растерянно, кое-кто попытался протиснуться сзади. Я ударил, не глядя, угодил обухом, руку тряхнуло, донесся треск и болезненный стон.
Она отпрянула, на прекрасном раскрасневшемся личике отразились изумление и внезапный гнев.