– Укрепись духом, сын мой. Несмотря на все победы Зла… во все века и во всех странах и народах, мы все-таки есть? Ты не можешь не сказать, как мы все еще есть… ведь Зло безжалостно? И будь у него силы, оно бы уничтожило нас всех? Как добро, честь, благородство, верность – так и самих носителей этих понятий? Подумай над этим.
Теперь ехали компактной группой, даже Ланзерот перестал уезжать далеко вперед. Я приписал это своим ночным полетам, большие отряды я не видел вблизи, а мелкие разбойничьи шайки нас не страшили. А если я замечал отряд всадников, которые могли повредить нам, утром быстро меняли маршрут, избегали опасности, а потом снова ложились на прежний курс.
Однако его наследник, Конрад Блистательный, это нынешний король, сев на престол, начал готовиться к войне сразу, ибо престол получил уже в сорок лет, засиделся без мужского дела.
Ланзерот кивнул, с Бернардом вернулись к повозке. Когда я увидел, как оба вскоре появились в старых потертых плащах поверх доспехов, я понял, что башню придется брать в самом деле. Во рту стало сухо, а сердце заныло в тревоге. Одно дело, когда, не успев даже испугаться, ткнешь вилами в брюхо какой-то летающей гадины или машешь оглоблей, даже когда во сне, как считаешь, рубишься мечом, другое – вот так хладнокровно подкрадываться к наверняка запертой и хорошо вооруженной башне-крепости.
– Несчастные слепцы!.. Поздно будет раскаиваться, когда в котле… А эта волшебница – просто старая мерзкая тварь, гада подземная! Ей лет сто, если не тысяча.
– Да сейчас уже трудно понять, – ответил Бернард непонятно, – кто есть кто на этом свете.