Мой конь шел крупной рысью. Я не забывал следить теперь и за небом, в синеве часто появлялись темные точки, а когда с востока набежали низкие тучи, то ехать приходилось чуть ли не все время с задранной головой. Но все оказывалось безобидными коршунами, орлами, а то и просто воронами, высматривающими падаль.
– Воют, – сообщил Бернард мрачно. – Мороз по шкуре… Гады.
– Но почему? – спросил я настойчиво. – Ведь начиналось так здорово, победно, обещающе? А потом…
Двор залит ярким утренним солнцем, мы все щурились, чуть ли не на ощупь прошли в конюшню. Седлали коней в угрюмом молчании, Рудольф вдруг коротко хохотнул.
Бернард звучно хлопнул ладонью по рукояти топора.
– Если вас возьмет с собой мой потомок, – ответил голос, – то… ко мне.