Ланзерот вскинул бровь, она красиво изогнулась. Он сказал только одно слово, но значило оно очень много.
Пока шел через поле, различал каждую кротовью норку, но едва вошел в лес, чернота скрыла все. Я двигался, выставив перед собой руки, но все равно сучья ухитрялись обогнуть мои растопыренные пальцы и ткнуть в лицо.
– Отец Совнарол, если бы не он, то принцесса… гм…
Анатолий фыркнул, перебрали с сексом, можно объесться и сладостями. Даже я, к современному телевидению привычный, решил, что уж очень не то: сразу же начинают бурно дышать, извиваться, страсти-мордасти, хотя на самом деле все настолько рутинно, хоть со знакомой, хоть незнакомой, что думаешь о чем угодно, только не о страстях, будто живешь отдельно от тела.
– Ну, это не совсем так… Я стараюсь быть объективным.
– Но колдуна мы потеряли, – обронил я печально. – То бишь ученого отца Иезекиля.