Сердце мое затрепыхалось, как рыба на разделочном столе. Ланзерот ушел осматривать рощу, Асмер и Рудольф на охоте. Принцесса и священник в повозке, здесь только мы с Бернардом. Но и Бернард снял доспехи, оружие. А у них за поясами ножи, в руках зловещего вида топоры. У одного из-за спины выглядывают лук и оперенные концы стрел.
Карл ощутил, как, несмотря на угрозу вечного огня, все тело осыпало ледяной крошкой. Он подал коня назад, осторожно развернулся, моля Сатану, чтобы он удержал руки лучников, вломился в уже беспорядочное стадо своих рыцарей.
Сказал и тут же пустил коня вперед, будто пожалел, что такое брякнул. Ведь слово не воробей, вылетит – таких поймаешь… От того же Ланзерота, не говоря о священнике.
Все эти мысли хаотично проносились в моем черепе, что быстро разогревался, мысли становились все горячечнее, злее, путанее, кровь с шумом била в уши, мышцы раздувались, а пальцы стискивали рукоять меча, как чужое горло.
Бернард покосился в мою сторону, на лице проступило изумление, потом озабоченность.
Я всхлипнул, сделал взмах. Молот исчез из ладони, а ближайший ко мне великан вздрогнул, как фонарный столб, в который врезался на «мерсе» «новый русский». Я не видел, как подломились у него колени, но он осел в толпу воинов, как будто ему отрубили ноги. Я швырял и швырял, потом волна молчаливых нахлынула, я начал пятиться, торопливо рубил, по мне стучали топорами, мечами, остриями алебард и копий, второй рукой я еще пару раз ухитрился швырнуть прямо в застывшие морды, а потом уже остервенело бил обеими руками мечом.