Женщина бросила на выбраковщиков укоризненный взгляд. Гусев, собственно, для этого ее и поддел – хотелось заглянуть человеку в глаза. С одной стороны, он весьма уважительно относился к религии как некой философской системе. Но в то же время недолюбливал религиозных людей. Было в них что-то такое, чего Гусев не понимал. Добровольное подчинение загадочной высшей силе казалось ему выбором как минимум странным. У него не укладывалось в голове, почему нельзя соблюдать десять заповедей просто из элементарной порядочности. Без непременного погружения в мир церковных психотехник, когда на тебя постоянно исподволь давят – если не православными мантрами, так самой внутренней архитектурой храмов. Да еще и поесть вволю не дают.