Вскоре и Ковалёв ловко спрыгнул с камня прямо передо мной.
– Гранатомёты, товарищ каптри, – пропыхтели водолазы, запихивая ящик в кузов и запрыгивая.
Рыхлый с Мелконяном, не торопясь, вышли на свои позиции. Иван на ходу снял винтовку и прилёг на камушки, делая вид, что наблюдает. Мелконян упал рядышком.
Мошарук подал знак. На «горизонте» появился «спортсмен». Американец, распевая во всё горло и высоко подкидывая мускулистые ноги, размеренным темпом пробежал мимо притаившейся засады. Он даже не подозревал, что в бинокль его внимательно рассматривает матрос Мошарук, стараясь запомнить как можно лучше, чтобы потом в горячке боя ни с кем не перепутать.
– Командир, катер патрульный рядом совсем! В том месте, где мы высаживались, – пробормотал он мне на ухо, – дурные люди в шторм вышли, их на скалы выбросило, зажало между двумя – ни вперед, ни назад уйти не могут, их волнами бьёт.
Кошкин захрупал крекером, хлебнул кофе и испустил громкий протяжный стон.