– Да надоел мне этот Вильям Гейтс, выволок я его на смотровую площадку и с криком «Welcome to the window» выкинул нахер в пропасть. Достал он меня своими бреднями.
– Мы думали, оно просто грохнет, а оно как ебанёёёт, ебанёёёт! Ну где же тяжёлая кавалерия? Мошаар! – крикнул он, пользуясь внезапно возникшим шумом, – внимание по форме раз!
Ковалёв и Бахраджи молча подползли ко мне, сжимая оружие.
Вот странный человек, несколько месяцев назад, таскаясь по афганской пустыне, мечтал о море, теперь с умилением вспоминаю о палящем солнышке.
– Ну, морская живность она по природе своей чувствует какое-нибудь сезонное изменение погоды и прочую чепуху. А у нас, представь, в училище предмет был такой, как марксистко-ленинская философия, и мы, представь себе, изучали основные религии. Сперва обзорно, а потом по своим направлениям. Я вот, к примеру, ислам изучал. Знать бы, куда попаду, так покопался бы в библиотеке, прочитал бы про ворона или про то, во что местные народности верят или чему поклоняются. Лишним не будет.
Командиры катеров кинулись к своим катерам, раздавая на ходу команды. Экипажи действовали слаженно и уверенно. Появился О'Кинли, о чём-то переговорил с капитаном и умчался на базу. Майору предстояло снова выстроить колонну и в случае применения русскими воздушного десанта разблокировать аэродром. В стороне правофланговой батареи грохнул взрыв. Майор вскинул бинокль. По скальному обрыву катился горящий вертолёт.