— В Башне у него, по-видимому, было более подходящее общество, — усмехается Ар-Нель, пожав плечами. — С которым у него находились общие темы для беседы. Как его зовут?
— Вот пустая башка! Я же и точно привёз привет от Львёнка Джарату! В сумке-то… а я, болван забывчивый, в конюшне оставил! Вино-то из твоего сада!
— Такие слова — для того, кто уже почти не человек? — хмыкает Анну. — Для пустого горшка — для горшка, откуда вытащишь то, что вложил?
— Меня убьют? — спрашивает он с дикой смесью отвращения и надежды. — Когда меня убьют, наконец? Или… — и надежда меркнет. Он поднимает взгляд, смотрит прямо и испытывающее, как все южане, когда хотят честного ответа. — Не договорились, — почти утвердительно. — Со мной… кончено со мной.
Анну прошёл помещение, которое северяне называли приёмной — там жили волки, валялись их шубы, оружие, конская сбруя, скатанный войлок — и там же пятеро растерянных и не знающих, за что хвататься, волков обсуждали происходящее вполголоса. Увидев Анну, они все инстинктивно дёрнулись к нему, как солдаты обычно поворачиваются к боевому командиру; Анну остановил их жестом.
— Всё из-за неудачи твоего младшего брата, да? — говорю я сочувственно. — Из-за того, что с Барсом тяжело сговориться? Он хочет мирного договора?