— Эткуру, это прекрасно, — говорю я искренне. — Почти как у нас дома.
И никто из нас не унизит другого. Он очень умён, этот северянин. Он меня поймёт.
Ах, ты ж… оборотень… Пропади я пропадом, ты ж, милый-дорогой, явно создан вашими Небесами, чтобы продуть поединок! Ты уж слишком явно намекаешь на это, ты был бы дивно хорош в роли дамы, тебе нравится обманывать внешней беззащитностью. И в снах именно ты слишком уж часто превращаешься в очаровательную женщину от поцелуев, от прикосновений — действительно течёшь, как вода… Следствие профессиональной деформации личности этнографа, эротических фантазий и тонкого компромисса сознания с подсознанием: мой разум вполне способен принять метаморфозу, но отрицает почти всё, ей предшествующее.
— Прости, — сказал Ар-Нель кротко. — Я снова ударил сильнее, чем нужно — и без предупреждения. Я не думал, что для тебя это окажется таким… жестоким.
— Командир, — прошептала она еле слышно, — это же я, Кору, ординарец твой…
Анну замахнулся, но не ударил. Эткуру моргнул, но даже не дёрнулся.