Этот котёнок только что скакал по глубокому снегу: видны ямки — следы маленьких лап. Он скакал к двери дома, но дверь закрыта — и зверёныш тянется на задних лапках, скребёт коготками обледеневшее дерево… почему-то понятно, что холодно ему — а на двор уже крадутся сумерки, здешние зимние сумерки с убийственным морозом…
— Хочешь — раба? — спрашиваю я пьяно, с широким жестом. — Девственника? А? И — ты сам…
Ар-Нель уходит, а мы с Ви-Э отправляемся в мои покои — приводить Ви-Э в божеский вид.
Анну не может удержаться от прогулок, но ему неприятна спокойная вежливость жителей Тай-Е — без тени заискивания перед сильными мира сего. Спокойно-вежливы и исполнены достоинства даже работяги нижайшего пошиба, вроде тех, кто расчищает на улицах снег, не говоря уже о мастерах.
— Это ты — прости. Я иногда забываю. Я задумался. Хочешь печенья?
— Мы с ним поговорили, миленький… с Рэнку, с братом моего Эткуру. Он мне всё до капельки рассказал… и попросил… ему самому-то нельзя, вера не велит… чтоб никудышником не остаться на том свете… — Ви-Э приподнимается на локтях, Эткуру её поддерживает. — Гад ваш Лев Львов, вот что я вам скажу, родные, — говорит она. — А Рэнку, Соня — он же Принц… честный Принц. А если Принц просит бедную актриску о помощи — как она откажет? Я не посмела. Такие дела.