— Мне случалось, — сказал старик, поднимаясь и складывая газету; потом он стал складывать одеяло.
Но когда солнце поднялось выше, старик понял, что рыба и не думала уставать. Одно лишь было отрадно: уклон, под которым леса уходила в воду, показывал, что рыба плыла теперь на меньшей глубине. Это отнюдь не означало, что она непременно вынырнет на поверхность. Однако вынырнуть она все же могла.
— Рыба, — позвал он тихонько, — я с тобой не расстанусь, пока не умру.
— Давай отнесем домой снасти. А потом я возьму сеть и схожу за сардинами.
— Они хорошие, — сказал старик. — Играют, дурачатся и любят друг друга. Они нам родня, совсем как летучая рыба.
Однако прошло четыре часа, рыба все так же неутомимо уходила в море, таща за собой лодку, а старик все так же сидел, упершись в банку, с натянутой за спиной лесой.