– Ты мне зубы не заговаривай, а лучше скажи, что это за резолюция «ИНХ», начертанная на заявке об арматуре.
Наконец с письмами покончено. Но дела еще не все. Потому набулькиваю из кофейника очередную чашку кофе, проглатываю, чищу от нагара ламповый фитиль (прав был Лебон, черт побери: два часа – и коптить начинает!) и, разложив на столе пачку бумаги, сажусь рисовать эскизы.
Но окошки, и без того узкие, с мутным стеклом, были еще забраны решетками – видимости не было никакой.
– Сеньор генерал, вы позволите мне сказать пару слов? – вежливо обратился он ко мне.
– Как вы правы, господин полковник. Сколько лет прошло, а как вспомню пана Пшермыльского, так аж слезы на глаза наворачиваются, неужто этот лайдак своей смертью помер?
В дверь постучали, и в щель просунулась лисья морда сеньора архитектора.