– Сэр! Русские прекратили огонь и отошли. Путь свободен.
– И всего-то? Я и так знаю, кто их сюда направил. Этот старый сквалыга дон Хосе.
Солнце уже заметно склонялось к западу, а я размышлял о ночевке на дереве, когда свинья забеспокоилась, повернулась к реке и замерла, насторожив уши. Потом взвизгнула – и поросята бросились в заросли. Через секунду опушка совершенно опустела, и только треск, затихающий вдали, напоминал о кабанах. Там, куда они смотрели, в высокой траве появилось какое-то шевеление. Тот, кого боятся кабаны, может быть опасен. Поэтому я, стараясь не шуметь, поднялся на сук повыше со стороны леса и, чуть высунувшись из-за ствола, смотрел на луг одним глазом.
– Где вы столько времени бродили? Меня тут чуть не съели!
– Какой плен?! Разве мы в состоянии войны с вами?!
Голос был чужой, лицо чужое, но меня словно насквозь прострелили…