Тим медленно вернулся в «человеческое» состояние и пошел на кухню. Открыв холодильник, достал початую бутылку пива, уселся, закурил, отхлебнул из горлышка и с недоверием покосился на два рулона алюминиевой фольги, лежащие на столе. «Вот уж не думал, что до этого дойдет. Но если эти гады и в следующий раз сунутся ко мне в такой момент…»
– Выйдите, Тимофей, – попросил его Гаршин ровным голосом. – И больше не приходите. Кстати, кто вам заказывает пропуска в редакцию? Гульнов или Зайцев?
Мир стал нормальным. И Тим нанес по нему такой страшный удар, что картинка на внутреннем экране его сознания зарябила и перекосилась.
Остался только он, Тимофей Костенко, который никого не любит, кроме себя, и у которого все еще впереди.
День был будний, и меченый решил, видимо, не штурмовать пробки в центре города, а взял курс на Кольцевую дорогу. Тим из-под опущенных век спокойно любовался пейзажем. Все мысли конвоира были на северо-западе. А значит, ехать им по объездному пути хоть и без остановок, но долго. И подходящих мест по дороге найдется завались.
– Извини, родной, не получится. Я сейчас как выжатый лимон. Только что с работы. Вот Санька мне массажик сделает, и баиньки. А ты Саньку не знаешь, да? Мужа моего?