На груди – Георгиевский крест, на боку – катана, папаха заломлена набок, как у Чапаева. Ну просто Лановой-Варнава. Был бы я женщиной – сам бы в такого влюбился. После взаимных приветствий, наши барышни увели Жанну наверх переодеваться в сарафан. А мы расположились в гостиной.
А дома нас ожидало приглашение в Николаевское кавалерийское училище на субботний бал, посвященный очередному выпуску корнетов. Господам офицерам разрешалось пригласить на это торжество своих дам.
Вот таким и был Анатолий Алексеевич Волков.
– А мне, Государь, отдай пока в пользование в Москве Петровский Путевой дворец и Ходынское поле. Я с дядей Серёжей уже об этом говорил. Он твоя верная опора в старой столице. Нам много опытных пилотов подготовить надо. Самолёты сами-то не полетят. А Вы, Пётр Аркадьевич на Машу-то не серчайте. Она умна не по годам. И такую пользу сможет ещё миру принести, что все наши заслуги поблекнут в её лучах. Правда, Мария Петровна?
– Не надо карету! Мы на извозчике поедем!
На самой южной оконечности полуострова Крым располагался небольшой посёлок Фарос. Там компактно проживали и русские и крымские татары. Православный храм и мусульманская мечеть стояли по центру друг против друга через дорогу. А наш священник и мусульманский мулла дружили семьями и по вечерам друг без друга за стол не садились. Вот там-то я и распорядился построить из самана лёгкие бунгало для летнего отдыха. И если в Белоруссии на толоке всей деревней избу строили за день, то из саманного кирпича полтора десятка бунгало построили за три дня. Наши мужики стелили полы, крымчаки возводили стены, а уж камышовые крыши покрывали все вместе. Вот туда-то я и пригласил капитана Нэмо переставить «Наутилус». И берег рядом, и пляж отличный для посменного отдыха экипажа.