– Фирма, – гордо сказал Смолянинов, разглядывая обшарпанные стены факультета. – А сейчас просто бардак. Кругом «бычки» валяются, девицы ходят какие-то тусклые, хоть вообще не смотри…
«Ох, проклятье! – Тим, приоткрыв рот, уставился на Кремера. – А как там остальные? Как Заяц, как Володька Гульнов? Да нет, их-то скорее всего не тронули. Проект знает, что я к ним прятаться не пойду. У них семьи, а Проект в курсе, что я не стану подвергать опасности ни в чем не повинных людей. Хотя тут-то Проект, наверное, отстал от жизни. Я теперь кого хочешь на уши поставлю…»
Потом они вместе радостно смеялись, когда Тим сказал, что это все ерунда и к ним не относится. Они с самого начала были удивительно близки – с того самого дня, когда Тим угрюмо, руки в карманы, топал по Кузнецкому и чуть не сбил с ног красивую девчонку, за которой двое кавалеров волокли планшеты с эскизами.
– Я оператор, – эхом отозвался бас. Он уже не веселился, скорее в голосе прозвучали недоумение и легкий испуг.
– Между прочим, – заметил Тим, – мы уже полчаса болтаем, а дверь запереть так и не догадались.
Несколько мгновений Тим раздумывал. Видно было, что допроса не получится, максимум, на что Тим был способен, это физически удерживать Лапшина на месте. Поэтому он отцепил от сети Хартмана еще десяток шариков, «подсветил» их в видимой части спектра и аккуратно развесил в воздухе у Лапшина перед носом. Тот мелко задрожал и попытался вскочить, но Тим прижал его к креслу.