В зале наступила тишина. Все ждали ответных слов благодарности.
– Так, может, предложить ему наши торпеды?
– Какое там! Сами прискакали всем комитетом. Только я их сразу не приняла. Помурыжила месяцок с аудиенцией. Так пока они в Метрополе проживались, двое из комиссии эту самую гонорею и подцепили и у нас же и вылечили. Так что полный триумф отечественной фармакологии нам обеспечен. Нобелевку присудили без второго слова. Вручают-то её 10-го декабря. Но тут уж я заартачилась. Мол, некогда мне сейчас. Много дел государственных. Маникюр надо сделать, завивку, платья новые пошить. Так что не раньше конца марта или начала апреля будущего года. Они аж похудели от такой моей наглости, но спорить не стали и согласились. Вот теперь думаю, какие платья с собой брать в Стокгольм.
Я лишь молча усмехнулся. Мы им дали месяц сроку на исправление всех неполадок. Я отправил Государю телеграмму выслать в Филадельфию два полных состава экипажей, как для броненосца Варяг. Вернулись в Нью-Йорк и стали думать, куда потратить этот месяц. Казаков под командой хорунжего Коновалова мы отправили домой в Россию на трансатлантическом лайнере.
– Позвольте представить вам нового лейб-медика двора Евгения Сергеевича Боткина! Сейчас он вкратце ознакомит вас с тем, что только что поведал мне, – представил нам незнакомца Николай.
– Есаул Войска Донского, если это вам что-то говорит! – ответила Жанна.