– Точно! А перед русским павильоном поставим первого Орлёнка с Анзани. Крылья и хвост ему Зарубины примастырят, как у летучей мыши. И пусть тогда и фотографируют, и копируют, и пытаются улучшить. Самолёт с двигателем сзади и с толкающим винтом – это путь в никуда или в тупик. «Нас не догонят! Нас не догонят! Нас не догонят!!!» – пропел я.
Минут через сорок мы вернулись в спальню. Зина куталась в пушистое полотенце, а я всё в том же китайском халате, вот только уже был уверен, что соболий воротник был натуральный. В спальне был идеальный порядок, а на небольшом столике теснились разные вазочки, тарелочки, розеточки и судочки. Всего перечислять не берусь. Но главным был, конечно, пузатенький графинчик с водочкой. И он, мерзавец эдакий, аж инеем зарос. Я постучал в дверь к брату.
По возвращению в Питер, никому ничего рассказывать не пришлось. Все всё знали из газет. В Гамаюне уже во всю летали на «Орлятах» ещё сорок учлетов. А Зубов, Маркелов, Ламин и Фроловский уехали в Раменское к Благову осваивать Орлов. Мария Петровна укатила в Ковно к папеньке на каникулы. Пётр Аркадьевич аж диву дался. Как же так? Столыпины старинный русский боярский род, а дочка вдруг стала английской герцогиней Оксфордской. Да ещё и с французским орденом Почетного Легиона. Чудны дела твои, Господи. И Комрад заметно погрустнел.
Неприятные новости пришли из Кале. Французская таможня отказалась пропускать ящики с русскими самолетами, без подробного описания содержимого. Не иначе тут руку приложила французская разведка.
– Он прочно осел в селе Вешняки по Казанской дороге. Дом отстроил и плодит детей с завидным постоянством. А старшенький его сынок, наш с тобой дед Архип Андрианович Сиваков уже без пяти минут путейский инженер. По успеваемости идёт первым на курсе! – сообщил я всё, что знал о предках.
– Вы меня удивили ещё больше, господа. Тогда позвольте мне от себя добавить к вашим гарнитурам ещё и по перстеньку с такими же камешками!