– А что это у тебя за график такой висит?
– Ты прав брат. Ведь если вручат нам ордена, а куда их вешать то? «Их у нас с тобой не счесть – на спине и то штук шесть!» – так же громко ответил Комрад.
– Принц, а вы за этот год в совершенстве овладели русским языком. Вижу что уроки графини Альбы не прошли для вас даром! – заметил брат.
– Правильно понимаешь момент, Железняк. Вот только географию-то подучи. А то неровен час поведёшь братву на Одессу, а выйдешь к Херсону.
После посадки в Ле-Бурже, дядя Лёша с помощниками стали разбирать Орлят для отправки в Кале, а там на пароход и в Питер. А мы на извозчике в открытой коляске устремились на выставку. В этот и все последующие дни в русский павильон было не пробиться. Зина и Маша стояли в кожанках и шлемах с очками рядом с монстриком, позировали фотографам и отвечали на многочисленные вопросы. Через недельку выставку повторно посетил президент Франции Эмиль Лубэ и вручил каждому из нашей четверки Орден Почетного Легиона. Мы с братом по такому случаю были при полном параде, но всё же нашли куда этот орденок привесить. Ну, а барышни были по-детски рады. Орден-то был красивенький и смотрелся, как брошка.
На следующий день после завтрака и поправки здоровья вышли на аэродром прощаться. Володя Дорский был тоже произведён Государем в генерал-лейтенанты и сверкал новыми погонами. В кратчайший срок он из безграмотных афганских пастухов сделал отличных пилотов. Это надо было ценить. Настроение у всех было приподнятое. Лёгкий утренний градус веселил душу, как вдруг над аэродромом появился «Орёл», прошел вдоль полосы, развернулся для захода на посадку, но почему-то перевернулся в полёте вверх колёсами и стал такие кренделя выписывать в небесах, что мама не горюй. И всё в перевёрнутом полёте.