Было-то как все: в гостях у Финна надрызгался Торстейн браги с хозяевами, чего они там отмечали — неважно. А как пора стало домой собираться, вышел жрец за ворота усадьбы — тут его на свежем воздухе и накрыло. Пригрезилось ему, что драккар новый к спуску готовится, надо освятить его, благословить всяко. Ну он и давай ритуал исполнять.
А с прогалины доносится уже не перебранка, а звуки боя. Дед, все-таки, оглоблю свою применил. А я, раз уж влез во все это, решил подобраться поближе. И лук подобрал — ничего особенного, кстати. Не боевая вещь, для бондов может и подойдет, а в поход я бы такую дрянь не потащил. Стрелы, кстати — все охотничьи, на крупную дичь.
А кто отказывается от очень богатой красотки — тот Уильям.
Одерштайн в перебранке не участвовал, он сохранял ледяное спокойствие.
— Я… Ты только не злись, прошу тебя, — она нервно теребила рукав платья — Я замужем теперь.
— Могу сказать точно: проклятие накладывал не малефик. Я показывал слепок ауры твоего сына профильным специалистам: декан кафедры малефицизма нашего университета сообщил мне, что такого не может быть, потому, что не может быть никогда, он решил, что это просто глупая шутка. Проклятие абсолютно сырое: какая-то дикая смесь школ, не подчиняющаяся правилам и законам волшебной науки, похоже на работу могучей ведьмы, но на такую порчу ухнула бы большая часть ее жизненных сил, если, конечно, твой сын не был так глуп, что заключил с ней сделку? — маг вопросительно взглянул на главу, и тот отрицательно покачал головой.