— О, уверена, что вы не хотите, чтобы я высказалась яснее.
— Какой бы мне был от тебя прок, если бы ты все заслужила, а мне пришлось трудиться, чтобы удержать тебя? Ведь тогда ты могла бы, если бы захотела, поискать кого-нибудь на стороне.
— …исключительно мирный характер, — убеждала, вздыхая в микрофон, высокая, жилистая женщина, — это изобретение — великое новое оружие мира. Оно защитит нас от агрессивных замыслов корыстолюбивых врагов, оно позволит нам свободно дышать и учиться любить своих ближних. — У нее было костлявое лицо и рот, сложившийся горестной складкой, словно с похмелья; она была в переливчатом бледно-голубом платье из тех, что надевают на концерт артистки. — С этим изобретением мы подошли к тому, о чем мечтали веками, — к синтезу науки и любви.
— Мисс Таггарт, если возникнут какие-нибудь проблемы, вы берете на себя ответственность?
— Вам лучше переодеться, мистер Галт, — сказал Чик Моррисон с убеждающей интонацией, указывая рукой на дверь спальни, где стенной шкаф ломился от дорогих костюмов, которые Галт, как правило, игнорировал. — И наденьте, пожалуйста, вечерний костюм, — добавил он. — Это приказ, мистер Галт.
— О да, конечно. Именно за этим я и ездил в Мексику.